Адольф Янович Шаркози родился в 1983 году, но память о войне и ее трагических событиях живёт в его семье через рассказы деда, переданные с волнением, болью и гордостью. Его дедушка, Алексей Шаркози, по-цыгански — Мужико, родился в 1921 году. В начале Великой Отечественной ему было 20 лет — возраст, когда молодые мужчины еще не познали жизнь, но уже оказались втянутыми в её самую жестокую мясорубку.

Семья жила в районе Ленинграда. Однажды, спасаясь от наступающих немецких войск, Алексей с братьями пытались переправиться через реку.
«Они на плоту плыли, убегали от фашистов», — рассказывает Адольф. — «Но на другом берегу пришвартоваться не смогли — их уже настигли».

С ними был двоюродный брат Стефан — высокий, статный мужчина, служивший ранее в Красной армии. Именно он первым оказался на мушке. Его расстреляли.
«Стефан воевал, потом вернулся на время, и вскоре их снова окружили. Он погиб первым», — говорит Адольф.

Алексей и другой брат, по имени Йёно, успели нырнуть в воду. Там они нашли подводный стог соломы, который торчал у берега. Через него и дышали, прячась от карателей.
«Таким образом они выжили. Минут десять прятались, пока немцы не ушли», — говорит Адольф.
Когда опасность миновала, братья выбрались на берег — с холодной, мокрой кожи стекала вода, а в груди гремел страх и ярость.

Эта трагедия, смерть брата, предательство войны — всё это подвигло Алексея пойти на фронт. Он не мог оставаться в стороне.
«Это была не только месть, — говорит Адольф, — но и ответственность. Он не имел права остаться — пошёл мстить за родных, за весь народ».

Алексей прошел с боями до самой Германии.
«Воевал около трёх лет, — рассказывает внук. — Он не стал оставаться на освобожденных территориях, а после Победы вернулся домой».
Он был родом из Украины, возможно из Кривого Рога или Запорожья. С собой он привёз ружьё — трофей, ставший фамильной реликвией, которую до сих пор хранит его сын, дядя Адольфа.
«Оно где-то начала XX века. Даже если бы оно не было антикварным, для нашей семьи — это святыня», — говорит он.

Погибший брат Стефан, как вспоминает Адольф, носил фамилию Каминский и принадлежал к роду янкэчей, одной из семей венгерских цыган — ловари. Эти цыгане с давних времён были известны как служивый род. Некоторые их представители, как вспоминалось в интервью, были приближены к фигурам раннего Советского государства, например, к Надежде Крупской.

Но не только боевые истории остались в памяти семьи. В конце беседы Адольф поделился и другим случаем — удивительным, почти сказочным, но при этом вполне реальным.

«Однажды немцы захватили барона одного табора, вели его на расстрел. Тогда весь табор — с песнями, танцами, с музыкой — пошёл за ними. Они отвлекли фашистов, переодели барона в женское платье и вывели его среди женщин. И так спасли», — рассказывает Адольф.
Это произошло, по его словам, где-то под Тулой.
«Танцем и хитростью мы спасали своих», — улыбается он. — «Цыганская смекалка — она тоже была оружием».

Завершая интервью, Адольф поблагодарил за работу проекта:
«Без истории не будет будущего. То, что вы делаете — важно не только для нас, но и для всего общества. Мы должны знать. Мы должны помнить».