Зинаида Александровна Конан бережно хранит воспоминания своих старших соотечественников, друзей и знакомых, которых уже нет в живых. О событиях, которые пережили в годы войны, однажды поведали ей брат и сестра Гроховские из Вырицы. Николай и Нина подростками были узниками фашистского концлагеря. В беседах они не хотели вспоминать это страшное время. Боль пережитого и боль потерь Николай и Нина хранили в тайниках своей горькой памяти. 

Делилась воспоминаниями и свекровь Зинаиды Александровны, которой в начале войны было 7 лет. Отец ее погиб на фронте, служил полковым поваром. А когда умерла и мать, она оказалась в детском доме. Но в тринадцать лет ее разыскали оставшиеся в живых родственники и вернули девочке семью и родной дом.

Из рассказов Рузи Павловны Козловской Зинаида Александровна запомнила, что войну она встретила пятилетним ребенком. В детской памяти сохранились отдельные фрагменты той жизни: как жили на окраине Петербурга, как прятались от бомбежек в огородах Ржевки-Пороховой и постоянно кочевали, а однажды, вернувшись домой, в подвале своего дома обнаружили горы складированных человеческих тел. 

А сколько тайн хранит в себе Гатчинский лес… Зинаида Александровна поведала, как в 1941 году, согнав в лесной массив около 700 мирных жителей Гатчины, Пулково, Горелово (среди них были и представители цыганской национальности), мужчин заставили рыть яму, а женщин… плясать. Позже, поставив группы людей на краю рва, фашисты всех расстреляли. Засыпав землей тела, немцы охраняли место массового расстрела. Земля колыхалась и дышала, долго доносились стоны и крики. Тогда немцы танками сровняли землю... 

Среди цыган долгое время ходила легенда, что эта кровью политая земля часто отзывалась живыми голосами. В 1990-х годах пожилая ромка Земфира рассказывала Зинаиде Александровне, что на реке Оредеж она слышала грустное цыганское пение, которое доносилось из-под земли.

В творчестве Зинаиды Александровны Конан, которая пишет стихи, переводит поэзию с цыганского и польского языков, тема войны и геноцида занимает важное место. Трагическое событие в Гатчинском лесу отразилось в ее скорбном реквиеме:

Гатчинский лес будто стена.

Только война пришла и сюда.

Нет и следа от мирных небес,

Гатчинский лес…

Дым от костров, песни и пляс

Вспомнит не раз тех,

Кто здесь жил

И не забыл ветхий покров старых шатров.

Отдан приказ: «Петь и плясать!

Яму копать самим себе!».

Глухи к мольбе…слезы из глаз,

«Помните нас…».

Из-под земли тягостный стон

Со всех сторон…

Мучитель танком по ним –

Мертвым, живым…

Вырытый ров сотни могил

Разом вместил.

Тлеют костры, пустые шатры,

Нет и следов от мертвецов…

Гатчинский лес…

Годы прошли…

Из-под земли, словно укор,

Мертвых цыган слышится хор.

Бескрайний (Проклятый у автора) бор прохладен, багров,

Склоняя ветви от буйных ветров,

В небо бездонное голос вознес:

«Помни Гатчинский лес,

Гатчинский лес…».