В деревне Милётовщина, Карамышского уезда, жил её дед — Пётр Фёдоров. Он был кочевым цыганом, и в семье у него было оружие — возможно, автомат. Когда началась война, немцы несколько раз требовали, чтобы он выдал это оружие. На третий раз, когда он не подчинился, его расстреляли на глазах жены и одиннадцатилетней дочери.

«Он только успел кепочкой лицо прикрыть», — вспоминает Вера со слов матери, Тамары Петровны Ивановой.

Позже Вера с мужем пыталась найти могилу деда возле местной церкви, но старожилов уже не осталось, и спросить было не у кого.

На этом трагедии семьи не закончились. По линии бабушки — матери Тамары Петровны — в районе деревни Пожеревицы, Дедовичского района, кочевал большой табор. Это был многочисленный род, насчитывающий, по разным оценкам, до 500 человек.

«То ли их сожгли, то ли закопали живьём — точно неизвестно», — говорит Вера. — «Но никого не осталось. Мама с бабушкой выжили чудом».

Подобные массовые убийства рома происходили по всей Псковской области. Вера упоминает и другие места — например, деревню Неёлово, всего в 15 километрах от Пскова, где, по её словам, также были сожжены цыганские семьи.

«Очень много детей было увезено в Германию. Узники концлагерей. И никто не вернулся…»

История семьи Веры Николаевны — лишь одна из множества, свидетельствующих о масштабах геноцида цыганского народа на территории Советского Союза.